Эуженио Барба, Театр «Один» (Дания)
Итальянский театральный режиссёр и педагог, один из наиболее влиятельных теоретиков современного театрального искусства Барба родился в 1936 году. Закончил Военную академию в Неаполе (1954), но резко изменил свою жизнь, переехав в Норвегию. Там он получил степень по французскому языку, норвежской литературе и истории религий. В 1961 переехал в Варшаву и начал обучение в Государственной театральной школе. В 1962 стал сотрудником Ежи Гротовского и «Театра 13 рядов» в Ополе, проработал с ним три года, написал несколько книг о его театральных поисках, составил сборник теоретических статей, выступлений и заметок мастера «К бедному театру». В 1963 посетил Индию, познакомился в провинции Керала с традиционным театром Катакали, опубликовал о нем исследование, переведенное на несколько языков. Вернувшись в Осло в 1964, решил полностью посвятить себя режиссуре. Вместе с Й.Бьёрнебу создал независимую театральную группу и основал альтернативный Театр Одина (1964) в Холстебро на северозападе Дании. В 1979 создал Международную школу театральной антропологии (ISTA). Автор нескольких монографий о театральном искусстве, переведенных на различные языки мира. Подобно Эйзенштейну, Барба исповедует идею об общих законах, лежащих в основе разных театральных систем, прежде всего – восточной и западной. В своей знаменитой книге «Театральная антропология» он исследует проблему переключения актера с обыденного на «пре-экспрессивный», по его выражению, уровень, где и возникает стилизованное, выразительное тело.
http://odinteatr.com
«Мифы» имеют подзаголовок «Ритуал поминовения короткого века»: речь, как поясняет автор, идет об историческом периоде с 1917 по 1989 г. Колоритная компания древнегреческих великомучеников (Эдип, Медея, Орфей, Кассандра и др. ) реанимирует мумию какого-то коммунара. Коммунар берет в руки гармошку и поет революционные песни. Герои, в экзотических одеяниях, с рогами на головах, мечутся по усыпанной галькой площадке, чертят на ней лабиринт и во всеоружии уникальной актерской техники повествуют о своих страданиях. В финале коммунара символически рвут на части, как нового Орфея (вводя таким образом в круг бессмертных) ; гармошка сама по себе продолжает наигрывать что-то из интернационального революционного репертуара.
Обсуждать, о чем это, как-то даже неловко. В программке, например, сам Барба задается риторическими вопросами: «Является ли Революция мифом? Чем может быть миф для нас? Надеждой без веры? Где он таится сегодня?» И т. д.
Но, возможно, такой и должна быть театральная кунсткамера, в которой радикальные сценические открытия 60-х законсервированы в максимально доступном виде - чтоб можно было гастролировать с ними по всему свету и рассказывать на пальцах о великом наследии Ежи Гротовского. У зрителей московской олимпиады была, кстати, возможность сравнить творчество учителя и ученика - за неделю до гастролей «Один-театра» в «Школе драматического искусств» Анатолия Васильева прошли вечера, посвященные Гротовскому, на которых демонстрировались фильмы с фрагментами спектаклей «Театра-лаборатории», впечатляющими даже в дикого качества видеопроекции.
После них «Мифы» Эуженио Барбы кажутся наиболее познавательными в том смысле, что театральный авангард поддается мумификации не хуже, чем, например, система Станиславского.
Олег Зинцов, Ведомости